Сборник - «Лимонка» в войну
Часов в 12 в городе раздался выстрел из «РПГ». И сразу началась стрельба. Небо прочертили трассера. Духи обстреливали базу «Симик». Я взял у Сереги радиостанцию и настроил на частоту «Лавины-100». Спрятался за углом возле точки разряжания, выглядываю одним глазом, наблюдаю, куда наши валят. Слушаю по рации, как «Лавина-100» командует боем.
«Всё нормально, веду бой, помощь не нужна…» Спокойный, как слон… Тут из переулка на окраине Аль-Кута выезжает пикап и как влупит в нашу сторону. «ДШК», наверное… Я такого ещё не видел. Из ствола двухметровый огненный факел, и из него ярко-зелёная линия сплошных трассеров, словно луч лазера в фантастическом фильме, в сторону вышки первого КПП. И опять первыми среагировали американцы. Два «Хаммера» практически мгновенно открыли огонь из пятидесятого калибра. Первая очередь прошла мимо, но последующие точно накрыли цель. Парой секунд спустя открыла огонь вышка первого поста и остальные, всё небо в трассерах. Не выдержав такого обстрела, духи смылись обратно в переулок.
Но на другом берегу реки бой продолжался. Духи обстреливали «Симик» из стрелкового оружия, «РПГ» и миномётов. Всего на территорию базы упало около пятидесяти мин. Видимо, в это время у командования сдали нервы и было принято решение о выводе третьей роты с базы «Симик» на базу «Дельта». Часам к четырём ночи обстрел прекратился. Около шести утра колонна в составе пяти БТР, «Урала», «Чайки» и семи джипов с сотрудниками временной администрации под прикрытием двух вертолётов «Апач» без боя покинула город. Этого «вывода» не понял никто из рядовых бойцов третьей роты. Их точка зрения была следующей: «Да всё кончилось уже, какого хера надо было выходить».
Первый бой в истории Вооружённых сил Украины закончился.
Его финал: у нас один убитый, пятеро раненых.
Число потерь противника точно установить не представляется возможным. Цифры колеблются от сорока до тысячи человек убитыми. Я думаю, первая цифра гораздо ближе к истине, чем вторая. Вот ещё что интересно. Когда американская армия громила регулярную армию Хусейна, все повреждения в Аль-Куте свелись к нескольким пулевым отметинам. Но уж когда мы «помиротворили» в городе шестого числа, то улицы украсил десяток сожжённых автомобилей, а стены некоторых зданий стали напоминать швейцарский сыр. Сильно пострадало также здание администрации.
… Долго размышляя над пережитым, я сделал следующие выводы.
Индивидуальная профессиональная подготовка большинства солдат и сержантов оказалась на достаточно высоком уровне. Они грамотно вели бой, чётко выполняли команды, стреляли прицельно, излишне не подставлялись и вообще действовали смело и решительно, их моральный дух был очень высок.
На уровне взводов действия в целом были довольно грамотными. Большинство младших командиров предпочло высадить личный состав и укрыть его за броней или имеющимися поблизости укрытиями. Из автоматов работали главным образом сосредоточенным огнем, перенося его с одной точки на другую. Постоянно давались целеуказания пулемётчикам КПВТ, как устно, при помощи радиостанции, так и с помощью трассирующих пуль. Указывались сектора обстрела и основные ориентиры, что позволило упорядочить систему огня.
К сожалению, Дольфа услали на мэрию с одним взводом, поэтому в начале боя вся его рота осталась разбросана, и он был лишён возможности эффективно управлять ею. Ему понадобилось время, чтобы наладить управление. Когда это было сделано, эффективность действий второй роты многократно возросла. На уровне батальона и выше не применялось никакой тактики, никакого маневра, хотя тактическая ситуация была явно в нашу пользу. Единственные команды, которые поступали от комбата: «Мочите всех, кто движется». Это подняло моральный дух, но не более.
Город Аль-Кут разрезан на части рекой Тигр и многочисленными каналами. Это можно было бы использовать для локализации боевиков, достаточно было взять под контроль мосты. Их даже не нужно было бы занимать, достаточно было просто взять под снайперский контроль.
Точно не знаю, в какую светлую голову пришла мысль послать снайперов на элеватор, но, взяв его без боя, необходимо было там как следует закрепиться. Удерживая элеватор, мы могли эффективно простреливать два района, где были расположены основные позиции духов. А главное, полностью под нашим контролем находились бы подступы ко всем трём мостам через Тигр. Элеватор – настоящая крепость, хорошие толстые стены, окна на все стороны, простреливаемые подступы. Духи его бы и батальоном не взяли. Хорошие позиции для снайперов, пулемётчиков и авианаводчиков. Но никто не использовал эту возможность. Инициатива младших офицеров не была поддержана. Несколько снайперов на верхних этажах не могли самостоятельно контролировать такой комплекс, в который было к тому же несколько входов, и, чтобы их не отрезали снизу, их пришлось снять. В ста метрах от элеватора была еще одна высотка – мельница. Её тоже следовало контролировать, но главным образом для того, чтобы туда не забрался враг. Её роль не была ключевой.
Система радиосвязи тоже оказалась не идеальной. Наш батальон работал на двух частотах, на одной третья рота, на другой все остальные. Сюда же периодически встревало командование бригады, не давая, по сути, никаких команд, но добавляя галдёжа в эфире. По этой причине нашу частоту сразу же забили, временами вообще связаться было невозможно.
Но всё это мелочи, которые удалось преодолеть и которые не могли перевесить высокий моральный дух личного состава, подкреплённый подавляющей огневой мощью. Исход боя был неизбежен. Мы должны были победить.
Главный недостаток прошёл красной чертой через всё моё пребывание в Ираке, и именно этот недостаток привёл к потерям, которых можно было бы избежать. В критической ситуации многие командиры панически боялись взять на себя ответственность. И, к большому сожалению, таких людей половина. Вместо того чтобы принимать решение самому и нести за него ответственность, такие горе-командиры, стремясь прикрыть собственную задницу, начинают связываться с вышестоящим начальством, спрашивая у того разрешения на те или иные действия. Начальство же, как правило, находится в штабе и мало представляет, что происходит на самом деле, и тоже не торопится рисковать своей шкурой и отдавать приказы. «А не спросят ли с меня за это?»
В первые минуты боя погиб пулемётчик разведроты Руслан Андрощук. По бригаде ходили устойчивые слухи, что его смерть была вызвана тем, что командование непростительно долго тянуло с разрешением на открытие огня…
После этого боя я много раз задавал себе вопрос, как получилось, что, целый день ведя бой в городе против численно превосходящего нас противника, мы отделались всего одним убитым и несколькими ранеными? Можно было бы предположить, что нам просто повезло. Можно также сказать, что наши матери сильно за нас молились и их молитвы нас уберегли. Но я считаю, что истинный ответ кроется в постулатах такой воинской науки, как тактика.
Вооружение противника составляли главным образом автоматы «АК-47» и гранатомёты «РПГ-7», которые и представляли главную опасность для наших БТР-80. Количество пулемётов и снайперских винтовок у противника было незначительным, к тому же из них ещё надо уметь стрелять… Это косвенно подтверждается статистикой наших потерь. Все наши раненые пострадали в результате осколочных ранений РПГ и ручных гранат, которые духи бросали из дворов при помощи больших рогаток. Пулевых ранений не было.
Прицельная дальность «РПГ-7» – пятьсот метров, но попадать на такой дистанции может только хорошо подготовленный стрелок, и то при условии, что он использует гранаты ПГ-7В или ПГ-7ВМ. Более реально из «РПГ-7» стрелять на дистанции 250–300 метров. По свидетельствам очевидцев, тот фатальный выстрел был произведён с расстояния 200 метров, да и то попали со второго раза! Мы же имели на каждом БТРе один «КПВТ» – прицельная дальность 2500 метров, один «ПКТ» – 2000 метров. Плюс к этому в каждом взводе один пулемётчик «ПКМ», два снайпера и два гранатомётчика. Мы имели превосходство в огневой мощи и значительно превосходили противника по дисциплине огня, что позволило сразу же оттеснить противника на дистанцию 500–600 метров, то есть фактически за пределы эффективного гранатомётного огня, и эффективно поражали его на этой дистанции.
Поэтому в дальнейшем ни один духовский гранатомётчик попросту не смог приблизиться на дистанцию прицельного выстрела и поразить стоявшие неподвижно БТРы, за которыми пряталась пехота, хотя гранат они сожгли немало, пытаясь бить навесом. На каждого, кто высовывался из-за укрытия, тут же обрушивался ураган наших пуль. Именно поэтому за всё последующее время боя мы больше не потеряли ни одного человека убитыми и отделались лишь несколькими легко раненными.
После вывода наших подразделений из Аль-Кута в западной, особенно британской, прессе обрушился шквал критики на украинский контингент. Дескать, украинцы «отступили, несмотря на приказ командования коалиции удерживать позиции». В статье, опубликованной в «Дейли телеграф», было много недостоверных данных, но в заявлении министра обороны Украины Марчука лукавства было не меньше. Марчук заявил, что «украинские миротворцы не имели приказа удерживать город». Это правда. Но не вся. Аль-Кут – столица провинции Васит, которая являлась нашей зоной ответственности. Контроль над стратегически важными объектами в Аль-Куте, такими, как «Представительство временной администрации» (которое мы называли Симик) или элеватор, автоматически вытекал из наших задач.
